—Вице-премьер, глава аппарата правительства Константин Чуйченкорассказал "Ъ" о том, как правительство намерено продолжить в ближайшее время реформу контрольно-надзорной деятельности в России.

— Уже сейчас мы ведем речь о том, что нужно в законе закреплять новые
формы работы органов по контролю и надзору, которые позволят, с одной стороны,
эффективно решать задачи, а с другой стороны, не вмешиваться в деятельность
проверяемого. Это прежде всего мониторинг, а также и так называемые контрольная
закупка или тайный покупатель — представители контрольно-надзорного органа
приходят, смотрят, покупают, потом проверяют, проводят анализы, если в этом есть
необходимость. И если есть нарушения, то только тогда проверяющий должен идти к
прокурору и получать разрешение на внеплановую проверку. А если все нормально,
проверяющий только фиксирует факт проверки: в итоге мы никого не поразили в правах,
хотя тем не менее фактически проверили. Одновременно здесь решается вопрос
внезапности. Например, проверяющие на сегодняшний день должны предупреждать, что
будет проверка. Таким образом, проверяемый имеет возможность подготовиться,
устранить нарушения на время проверки, перенести недостающее оборудование с других
объектов. Потом обратно вернет… Все это не лучшим образом влияет на безопасность в
целом.

Хотел бы еще раз подчеркнуть, что у нас двуединая задача: с одной стороны,
обеспечить бизнесу и вообще проверяемым нормальные условия работы, с другой —
повысить эффективность работы контрольно-надзорных органов.

— В чем кардинальные отличия нынешнего и прошлого подходов к
контролю?
— Мы планируем работать по двум направлениям. Во-первых, необходим
ясный и четкий предмет контроля и надзора в виде обязательных требований. Для этого
премьер-министр принял решение о так называемой регуляторной гильотине: время
показало, что нужно перейти от терапии (анализа существующего регулирования,
которое устарело) к хирургии. Это одна сторона медали.
Во-вторых, нужно создать нормальные процедуры, по которым будут
осуществляться проверки. Хотя термин «проверка» здесь не совсем уместен. Ведь
проверки должны занимать в деятельности контрольно-надзорного органа все меньше
места — нужно больше работать в режиме мониторинга, в режиме взаимодействия.
Задача не в том, чтобы выявить и наказать, а в том, чтобы предотвратить опасность, не
допустить чрезвычайную ситуацию, обеспечив работу проверяемого в соответствии с
установленными правилами.
Зачастую проверяемые сами хотят жить и работать, как положено, сами хотят,
чтобы у них не было рисков и, соответственно, не было последствий в результате того,
что они нарушают существующие требования.

— С мая 2018 года проект по реформированию контрольно-надзорной
деятельности находится в подвешенном состоянии, реформа не получила
нацпроект. Какие документы ее формализуют?
— Это «дорожная карта», законопроект о контрольно-надзорной детальности,
новые требования. Действительно, было принято решение не делать национальный
проект, но в майском указе президента есть положение о том, что нужно
совершенствовать контрольно-надзорную деятельность.

— Как будет реализован механизм «гильотины», которую анонсировал
Дмитрий Медведев на Гайдаровском форуме?
— Каждое ведомство само должно определить порядок работы. Если желает,
пусть анализирует все требования, что были приняты до этого, и на их основе создает
новые. А может быть, кто-то и не будет этого делать — с чистого листа сформирует
новые требования, опираясь на собственный опыт…
«Гильотина» как раз предполагает, что мы создаем механизм правового
регулирования — это федеральное законодательство и подзаконные акты. Когда это
будет сделано, определим дату для каждого органа надзора: все старое, принятое до этой
даты, отсекается, а применяются только соответствующий закон и нескольких
подзаконных актов. Собственно говоря, пожарный надзор все эти процедуры уже прошел
— в 2008 году принят соответствующий закон. И бизнес ясно и четко дал понять: все,
что касается пожарного надзора, всех устраивает.

— Каждое ведомство будет свои сроки определять?
— Мы будем стремиться, чтобы сроки были более или менее общие, но у
каждого органа свой объем работы, поэтому единого срока быть не может. За основу мы
взяли 1 февраля 2020 года, премьер установил, что к этому сроку должны быть
разработаны нормативные акты, а федеральные законы внесены в Государственную
думу. При запуске механизма «гильотины» мы будем взаимодействовать с экспертным
сообществом, с бизнесом, естественно, с профессиональными кругами.
— Принято решение о создании специального департамента в аппарате
правительства, совершенствование контроля и надзора будет важнейшим направлением
его работы.
Часть людей в новое подразделение перейдут из департамента, который
занимался «Открытым правительством». Юрий Любимов, который до этого работал в
Минюсте, назначен заместителем руководителя аппарата правительства и будет, в
частности, курировать вопросы совершенствования контрольно-надзорной деятельности.
Новый департамент будет отделен от текучки, то есть люди, которые в нем
работают, сосредоточатся на конкретных проектах. Потому что они должны очень четко
по времени выдавать результат: в некотором смысле мы специально обозначаем сроки,
тем самым отрезаем себе пути к отступлению.

— То есть, по сути, под реформу контрольно-надзорной деятельности
будет создана новая структура?
— Да, чтобы сопровождать реформу и подкреплять ее силами и средствами.
На сегодняшний день у нас создана большая группа в лице экспертного сообщества,
общественных организаций. Но для того, чтобы реформу продвинуть и решить
поставленные задачи, в ближайшее время будет сформирована «дорожная карта» по
каждому виду надзора с персональной ответственностью прежде всего руководителей.

— В последние годы наблюдалось сокращение числа плановых проверок, но
росло число внеплановых. В итоге бизнес не почувствовал на себе позитивных
изменений, разве что в работе МЧС…
— Лично у меня всегда возникал вопрос: почему внеплановые проверки
только на 50% оканчивались результатом в виде выявления нарушений? Либо
проверяющие вводили в заблуждение прокурора, а он соглашался, давая разрешение на
внеплановую проверку, либо здесь была какая-то составляющая, не хочу говорить
«коррупционная», которая не позволяла выявить эти нарушения. Если все благополучно,
зачем вы приходили и просили внеплановую проверку? С проверяющих надо
спрашивать: зачем вы обращались за внеплановой проверкой, которая окончилась
безрезультатно?
Возвращаясь к вашему вопросу, именно поэтому мы и хотим в новую
редакцию закона погрузить работу проверяющих в удаленном доступе, без
взаимодействия с проверяемым, о чем я говорил выше. Во-первых, при таком подходе
будет практически минимизирована так называемая коррупционная составляющая, а во-
вторых, проверяемые не будут поражаться в правах, в их деятельность не будут
вторгаться. Инспектор в режиме «тайного покупателя» придет в точку общепита и сам
попробует, чем там кормят людей. Если он поймет, что там нарушения, то напишет
рапорт или докладную, получит разрешение у прокурора на внеплановую проверку, и
тогда уже выйдет на процедуры, которые за собой должны повлечь как минимум
административную ответственность.

— Существенная новация…
— С этим согласны все проверяющие. Плюс надо использовать технологии
удаленного доступа и постоянного наблюдения. Например, мы плотно занимались
Находкинским портом в плане уровня пыли. И все проверяющие говорили: хорошо бы
установить камеры и в постоянном режиме наблюдать. Там какая проблема была?
Проверяющие приехали — пушки по пылеподавлению работают. Проверяющие уехали
— пушки перестали работать.
Или все, что касается промышленной безопасности на шахтах. По идее,
контрольно-надзорные органы должны иметь свои приборы учета, видеть и постоянно
мониторить ситуацию и таким образом иметь возможность оперативно реагировать на
нарушения. Я могу сказать, что многие предприниматели сами хотят заключать
соглашения с контрольно-надзорными органами, предметом которых были бы
поведенческие условия, быть прозрачными и избегать всех этих рейдов, проверок,
которые приносят дискомфорт.

— Вы все-таки отказались от законопроекта по контрольно-надзорной
деятельности, который уже прошел первое чтение в Госдуме. Почему понадобился новый закон?
— Да, мы готовим новую редакцию закона, в том числе и с участием делового
сообщества. Его пишет группа, состоящая из лучших специалистов юридической науки.
То, что сделал Михаил Абызов,— это, еще раз повторю, прорыв и это не фигура речи, я
абсолютно искренне говорю. Будучи начальником контрольного управления президента,
я этот документ завизировал, потому что был с ним согласен. Но время идет вперед, и
сегодня мы видим, что все-таки закон должен быть более технологичным, более
понятным, не таким большим по объему, содержать новые формы контроля, о которых я
попытался вам рассказать. Мы подумали и решили, что все-таки за методологическую
основу лучше взять классическую модель кодекса.

В первой версии законопроекта очень много взглядов концептуального
порядка, и многие положения той редакции регуляторного значения в себе не содержали.
Как я уже говорил, наука о контроле и надзоре пока не создана, поэтому в первом
варианте законопроекта хотелось закрепить определенные понятия — например, что
такое риск-ориентированный подход. В некотором смысле мне та редакция
законопроекта напоминала какой-то программный документ, учебник в области
контроля и надзора. Сейчас мы хотим, чтобы этот закон приобрел юридически
отточенную форму. Поэтому мы и предложили переписать и вынести на второе чтение
уже другую редакцию, которая не будет содержать теоретических взглядов, а будет
регулировать общественные отношения в области контроля и надзора. Эта редакция
должна быть компактной, понятной, и каждая норма должна собой представлять правило
поведения, которое, с одной стороны, кому-то дает права, а, с другой стороны, кому-то
предписывает определенные обязанности.

— Когда планируется представить новый проект?
— Мы планируем к осени уже новую редакцию выдать.

— Успеете?
— Думаю, что да. Над документом работают в постоянном режиме,
подключены лучшие силы, ведущие эксперты и институты, такие как Институт
законодательства и сравнительного правоведения, Высшая школа экономики, РАНХиГС.
В целом у нас есть поручение премьера, и мы прекрасно осознаем, что, если мы его не
выполним, нам дадут по шапке. Как минимум.